Американский муж. Попытка ненаучного исследования - Страница 14

Но не все так оказалось просто. Помимо безупречной репутации, нужно было иметь и специальное образование, окончить колледж. С ее–то английским! Но Лину этим не испугаешь.

Нужно с чего–то начинать свою карьеру. С трудом освоив медицинские спецкурсы, Лина пошла в сиделки для престарелых и начала учиться в колледже. Все ночи напролет работала, а утром ехала на занятия.

Ее супругу такая жизнь не очень нравилась. Он бы хотел видеть жену почаще… Иначе, зачем же он женился?! Их рабочие расписания вошли в крутое противоречие. Какой уж тут секс при свете! На их свидания дома оставалось два часа смертельной усталости. Кроме того, выходные Том проводил со своей дочерью. Линка — Блондинка оказалась недоброй мачехой, и ребенок отказался приходить в дом отца. Бедная девочка дьявольски обратилась в «яблоко» раздора. У Тома появился комплекс, что он уделяет дочке мало внимания, он стал метаться между женой и дочкой. Лина же имела противоположное мнение: что Том цацкается с дочкой слишком много.

Все чаще и чаще супруги беседовали на повышенных тонах. Вернее, это Лина отшлифовывала свой английский криком и руганью, а Том отмалчивался, смотрел на нее испуганно голубыми глазами.

Начальственные замашки и вспыльчивость, умноженные на тяжелую руку, сделали Линку — Блондинку серьезным противником в семейных конфликтах. Во время одной из постпраздничных разборок Лина с горя выпила пару бутылок пива и так разбушевалась, что в сердцах разбила о стенку их свадебную фотографию и свирепо проколола несколько невинных воздушных шариков.

Не знаю, что из этих нечеловеческих актов вандализма особенно напугало Тома, но он был в ту минуту серьезен как никогда.

— О'кей! Я звоню в полицию! — воскликнул он и, тщательно уклоняясь от ее всесокрушающей подушки, спешно заперся в спальне с телефоном.

— Ха–ха–ха! — засмеялась Лина. Ну какой нормальный человек может поверить в то, что муж вызовет полицию за разбитую фотографию и лопнутый шарик!

Он хочет ее разыграть, трус несчастный, — думала Лина и, примеряя в руках привычную каталку для теста, заходилась в сардоническом хохоте над его бессилием.

Но недолго она так торжествовала. В дверь сердито постучали и, не получив вразумительного ответа по–английски, легко взломали эту условную перегородку. Двое полицейских деловито и решительно облачили подозреваемую в наручники.

— Нет, а что такое? Вот а ю дуин?! — продолжала недоумевать плененная, бессовестно путая при этом языки и обдавая стражей порядка пивным духом.

— Вы арестованы. Поступила жалоба на семейный абьюз (насилие). Сколько алкоголя и наркотиков вы приняли?

Вмиг протрезвевшая Лина испуганно бормотала:

— Ноу драгс, ноу драгс…. ту бир, ту бир… (никаких наркотиков… пару баночек пива…)

— Где пострадавший?! — взволнованно вскричали полицейские, видимо, ожидая обнаружить его изувеченный труп.

Пострадавший вылез на зов и подробно прояснил ситуацию.

Что он там наворотил им по телефону и добавил здесь — для Лины осталось не очень ясным. Но в результате со стороны властей поступил жесткий вердикт: «Пройдемте с нами»!

Блюстители взяли ее за белы рученьки и посадили на заднее сиденье машины, отделенное от передних прочной решеткой. Лина с ненавистью поглядела на подлого ябеду и прошипела: «Ну погоди!»

Том испуганно потупился. Полицаи выключили мигалки и повезли нашу Блондинку в камеру предварительного заключения…

Линке — Блондинке пришлось спокойно и тщательно пересмотреть свое былое безответственное поведение за те три дня, что она провела в тюрьме в ожидании суда(!!), где ей огласили обвинение в нарушении порядка в виде мелкого хулиганства без особо опасных последствий… Так она очутилась в местах своей отдаленной мечты, но совсем не в том качестве, в котором ей хотелось бы.

Невзирая на скромные попытки истца отречься от прежних показаний, ее признали виновной, и их семейный бюджет подтаял эдак на 600 баксов. Обвиняемая обрела свободу сразу же по оглашении приговора. Опасаясь за свою жизнь, Том приехал забирать любимую жену вместе со своей мамочкой.

— Хау а ю, дарлинг? (Как поживаешь, милая?) — как ни в чем не бывало спросила свекровь.

— Файн! (Великолепно!) — мрачно прорычала Лина и замолчала. Надолго.

Две недели она не разговаривала с мужем. Том подлизывался к ней, умолял о прощении. Простила, наивно поверив, что такое больше не повторится.

Следующий серьезный праздник ознаменовался тем, что по установившейся недоброй традиции, супруги опять взбесили друг друга до криминала.

Тома я не спрашивала, а Лина уже и не припомнит, какое именно ее действие ввергло супруга в панику. Он опять убежал в спальню и под ее настойчивый стук в дверь бормотал что–то там в трубку.

Лина злобствовала:

— Ну, ну, давай, давай, стукач подлый!

На сей раз Лина была трезва как стеклышко и хладнокровно готова к диалогу с полицией.

Однако, повесив трубку, Том еще сильнее испугался. Во–первых, теперь он сам был выпимши. Во–вторых, Лина заявила, что теперь она его посадит и, мало того, скажет, что он ее бил. «Щас вот поставлю себе синяк, а ты будешь за него отвечать!» У полиции так: кто трезв, на его стороне и правда.

Том не стал ждать милости от природы и на глазах у обалдевшей Лины выпрыгнул в окно и убежал. (Благо, что Америка одноэтажная!)

Бедной Блондинке пришлось улыбаться и объяснять явившимся блюстителям порядка, что произошла какая–то ошибка. Да, был тут грех год назад… Ну а теперь, как видите, никого, кроме нее и кота, в доме нет. Все в порядке… Полицейские вежливо осмотрели апартамент и удалились. Ложный вызов.